Девять жизней Кристофера Чанта - Страница 22

Богиня прошептала:

— Ох, это матушка Праудфут! Она нутром чувствует, где я! — и попыталась снять с руки браслет.

Вокруг статуи за занавесами собралось множество голых ног и платьев цвета ржавчины. Кристофер решил, что его песенка спета, а Богиня, понимая, что ей не содрать браслет, схватила его за руку и прижала ее к своим многочисленным звенящим украшениям.

Как и в прошлый раз, все кануло в туман, Кристофер начал падать сквозь него и приземлился в своей кровати в спальне. Бах!

— Не нравятся мне эти твои штучки, — сказал Феннинг, проснувшись. — Ты что, не умеешь управлять своими снами?

— Умею, — сказал Кристофер, покрывшись испариной после своего внезапного бегства. — Мне такое никогда больше не приснится.

Глупость все это: живая девочка притворяется Богиней, которая всего-навсего изъеденная жуками деревянная статуя! Против самой Богини он ничего не имел — ему нравилось, что она быстро соображает, ему хотелось бы научиться изображать “Очень Глупое” выражение и так здорово прятать книги. Но рисковать ради этого не стоило.

Глава 8

До конца весеннего семестра Кристофер ходил по Безделкам вместе с Такроем и ни разу не был там один. Казалось, что запас экспериментов дяди Ральфа неисчерпаем. Кристофер с Такроем направлялись в Первые Миры, Третие, Пятые, Седьмые и Девятые. Потом в Восьмые, Шестые, Четвертые и Вторые. Всегда в таком порядке, каждый раз в разные части этих Безделок.

Всегда их ждали люди с горами пакетов, в которых, судя по весу, лежали очень разные предметы. В Первых Мирах их ожидали громоздкие и тяжелые пакеты, а в Четвертых — гладкие коробочки. Во Вторых и Пятых от пакетов пахло рыбой и они были влажные, что и понятно, ведь в обоих Безделках было много воды. В Восьмых Мирах от женщин всегда пахло чесноком и этот же запах источали свертки.

Кристофер познакомился с людьми, которые готовили пакеты, и каждый раз, загружая повозку, болтал и смеялся с ними.

Со временем колдуны дяди Ральфа усовершенствовали повозку. К концу семестра она двигалась самостоятельно и Такрою с Кристофером больше не нужно было перетаскивать ее через долины в Междумирье.

По правде говоря, эксперименты стали таким обычным делом, что не сильно отличались от школьных занятий. Кристофер думал о своем, пока работал — именно так он поступал и на уроках магии, английского — и в школьной церкви.

— Почему бы нам не заглянуть как-нибудь в Одиннадцатые Миры? — спросил он как-то, шагая по долине в Первых Мирах. Сзади плыла повозка с тяжелым грузом.

. — Никто не ходит в Одиннадцатые, — кратко ответил Такрой, явно желая сменить тему. Но Кристофер не унимался и Такрою пришлось пояснить: — Потому что там живут странные, недружелюбные люди, если их вообще можно назвать людьми. Никто о них ничего точно не знает. Это все, что мне известно. Ну, кроме того, что это не миры, а один мир.

Дальше Такрой говорить отказался, что встревожило Кристофера, уверенного, что приятель знает больше. Всю неделю у Такроя было плохое настроение. Его престарелая леди слегла с простудой — и пришлось снова позвать строгую девушку с флейтой….

— Где-то в нашем мире, — вздохнул он, — бродит девушка, которая играет на арфе. Она не сердится, когда я становлюсь прозрачным, но между нами так много препятствий!

Такрой повторял это постоянно и у Кристофера в голове сложилась романтическая картинка: страждущий влюбленный Такрой мечется по своей мансарде.

— Почему дядя Ральф не хочет, чтобы я пришел к тебе в Лондоне?

— Я же тебя просил, Кристофер, не надо об этом, — сказал Такрой и замолчал, погрузившись в туман Междумирья. Повозка плыла за путешественниками.

Романтическая сторона жизни Такроя не давала Кристоферу покоя весь семестр, особенно после того, как выяснилось, что никто из мальчиков не встречал в жизни найденышей.

— Вот бы мне быть найденышем, — сказал Онейр. — Тогда бы не пришлось продолжать дело отца!

Тем временем в школе началась суматоха перед пасхальными каникулами. Мама написала, что он должен приехать к ней в Геную, но в последнюю минуту передумала и решила ехать в Веймар, где для Кристофера не было комнаты. Ему пришлось провести одному в школе почти целую неделю каникул, пока заведующая не написала дяде Чарльзу, а тот не согласовал с другим братом папы, дядей Конрадом, что мальчик приедет через четыре дня. Между тем, школа закрывалась — и Кристофера отправили пока к дяде Ральфу в Лондон.

Но, к разочарованию Кристофера, дядя был в отъезде. Большая часть дома была заперта, на дверях висели замки, а единственной живой душой в доме был домовладелец. И несколько дней Кристофер одиноко бродил по Лондону.

Прогулки оказались не менее интересными, чем исследования Безделок. Повсюду были парки, памятники, уличные музыканты, на узких улицах было не протолкнуться от телег с большими колесами и экипажей. На второй день Кристофер забрел на рынок Ковент-Гарден, где прилавки ломились от фруктов и овощей. Он провел там целый день, восхищенно наблюдая за носильщиками, которые с легкостью таскали по шесть груженых корзин, составленных пирамидой на голове и даже ни разу не упавших!

Когда, наконец, он собрался уходить, то увидел неподалеку на улице знакомую крепкую фигуру в зеленом шерстяном костюме.

— Такрой! — завопил мальчик и бросился догонять.

Казалось, Такрой не слышит. Он шел, печально покачивая вихрастой головой, и свернул в узкий переулок прежде, чем Кристофер успел догнать его. Когда Кристофер влетел в тот же переулок, его приятеля и след простыл. Но это был точно Такрой, Кристофер не сомневался в этом! Значит, где-то поблизости находилась и мансарда.